Отшельники и уединенники от пр.Антония

 

УСТАВ

СВЯТАГО ВАСИЛИЯ ВЕЛИКАГО,

СОДЕРЖАЩИЙ ТЕОРИЮ И ПРАКТИКУ ПОДВИЖНИЧЕСТВА ВООБЩЕ

1.

Иночество св. Василия Великого и устроение им

монастырей.

        Первая потребность, ощущенная вследствие сей решимости, была потребность в учителе и наставнике, который бы истолковал значение сей жизни и поруководил деятельно в ней. В Кесарии, или около, были иноки, как сам св. Василий говорит в том же письме, но они не отвечали тому идеалу, который образовался в уме его, при чтении уроков Евангелия. Это заставило его предпринять путешествие на восток, чтобы своими глазами видеть, как проводится мироотречная жизнь в совершенстве отцами, слава которых распространялась в то время повсюду. «Василия, после нашей разлуки, - говорит Григорий Богослов, - удерживает. на короткое время Кесария и потом занимают путешествия, согласныя с предположенною им целию — любомудрием» (похвальное слово Григория Богослова, Сл., стр. 81). «Я пожелал, - говорит сам св. Василий, - найти какого-либо брата, избравшего этот род жизни, чтоб вместе с ним переплыть скоропреходящую волну сей жизни» (там же). Вблизи не нашлось и надобно было поискать его инуды. Он и искал в Месопотамии, Сирии, Палестине и Египте. «И подлинно, - говорит он далее, - многих нашел я в Александрии; многих в прочих местах Египта, а иных в Палестине, в Келесирии и в Месопотамии: дивился воздержанию их в пище; дивился терпению в трудах; изумлялся неослабности в молитвах,— тому, как преодолевали они сон, и не уступая никакой естественной необходимости, всегда сохраняя в душе высокий и непорабощенный образ мыслей, «во алчбе и жажде, в зиме и наготе» (2 Кор. II, 27), не имея привязанности к телу, не соглашаясь употребить о нем сколько-нибудь заботы, но живя как бы в чужой плоти, самым делом показали, что значит «быть здесь пришельцами» (Евр. 11, 13), и что значит «иметь житие на небеси» (Фил. 3, 20). Подивясь сему и ублажив жизнь сих мужей, которые на деле показывают, что носят в теле своем мертвость Иисусову, пожелал и сам я, сколько было мне возможно, сделаться подражателем оных мужей» (там же).

 

       Там св. Василий нашел, что искал, увидел, как живут настоящие мироотречники. Теперь он дышал ревностью и свою жизнь устроить по образцу того, что видел и слышал. Это, как видно, надлежало ему сделать самому, не имея содейственников и ближайших руководителей. Иноки были и в Кесарии и около, и св. Василий в начале льнул к ним, полагая что они то, чем должны быть, но оказалось, что они не то. Следовало все устроить заново.

 

       Известные в той местности мироотречники, все почти жили по одиночке. Это — не то, что отшельники и уединенники, которым начало положил пр. Антоний. Там это шло так: когда пр. Антоний вышел из затвора, стали собираться к нему желавшие подражать ему. Он никого не отвергал, но расселял всех около своего уединилища в разных расстояниях и от себя и друг от друга. Каждый жил особо, работал и тем содержался; в отношении же к подвижничеству во всем следовал урокам пр. Антония; и это соблюдалось так строго, что, как сам пр. Антоний говорил, настоящие иноки не позволяли себе лишнего шага сделать, или лишний глоток воды выпить, если это не было определено его старцем. Между собою все сии братья жили в тесной любви, и будучи видимо разделены, в духе составляли одно братство, единодушное и единомысленное. Посреди местности, занимаемой их кельями, устроилась церковь, в которую по субботам и воскресеньям все собирались помолиться вместе, причаститься св. Христовых Таин, послушать старческих наставлений и поделиться, во взаимном собеседовании, тем, что кому Бог послал в опытах духовной жизни. Как дело сие шло у пр. Антония, так оно устроилось потом и при ближайших учениках его — Аммоне Нитрийском, Макарие Келлийском и Макарие Скитском. Это образ мироотречной жизни, в которой мудро сочетавалось отшельничество с братским общением всех, и с подначальством старейшим Аввам.

 

Св. Василий, возратясь из путешествия, увидел, что жившие в его местности по одиночке иноки совсем не то, что отшельники и уединенники, жившие по уставу пр. Антония. Их скорее можно назвать одиночниками, чем уединенниками. Как кто приходил к мысли оставить мир, облекался в иноческое одеяние и начинал жить один,— в городе и селе, или за городом и селом, — и жил но своему смышлению и по своей воле, не имея ни руководства, ни свидетельства об образе своей жизни. Когда нужда заставляла, или рождалось желание, он выходил в мир и водился с мирянами, сам бывая у них и их к себе принимая. Такие порядки ревностнаго инока не допускали до совершенства в иночестве, оставляя его на одном исправнейшем сравнительно с мирянами поведении, а для слабых служили камнем претыкания, и чрез них подвергали укору и все иночество.

 

      Василий Великий видел, как таким инокам, при всем их желании лучшего и совершеннейшего, неудобно достигать своей цели, и принял намерение преобразовать их, дав им целесообразнейшее устройство. Именно, — он положил собирать всех таких в небольшие братства (применяет число к числу вкушавших ветхозаветную Пасху и говорит: чтоб не было менее 10;—  большее число желательно (т. 5, стр. 71) В Простр. Прав. вопрос 35-й: надобно ли в одном селении устраивать многие братства?—решает он: лучше одно.), чтоб все одиночники города или села и их окрестностей соединялись вместе и жили сообща, имея все общее и подчиняясь во всем одному настоятелю.

 

(«Древние иноческие уставы, собранные свт.Феофаном Затворником», изд.Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, М., 1994, с.216-219)