(из письма)
"Я был скверным ребенком. Но все называли меня хорошим мальчиком, потому что видели, что я плачу в церкви, когда другие не плачут.
В октябре уехал я на Святую Гору. Духовник, увидев, что я сутулюсь телом, но еще более кривлю душой, велел мне отправляться в большой монастырь Симонопетра – там и трудов будет много, и опытных братьев достаточно. К тому же в Симонопетре есть суровые подвижники. Я отправился в указанный мне монастырь. Ведь и первые уроки монашеской жизни преподал мне в Афинах, в храме Вознесения, старец из этого монастыря.
Его известили о моем приходе, и при встрече он мне сказал:
– Ты пришел стать монахом! Правильно решил. Чистые, как розы, души расцветают в монашестве. Но ты человек испорченный, и, чтобы вывести из тебя всякий яд порока, тебя требуется направить на тяжелые работы. Здесь у монахов занятий хватает: ты же видишь, что каждый день прибывают к нам русские паломники, – иногда пятьдесят, а иногда и сотня. Монастырь наш после пожара разорен монастырем Дионисиат, который сейчас мчится на всех парусах. Наш старец вместе с покойным отцом Неофитом ездили в Россию и собрали деньги, и благодаря этим сборам монастырь удалось отстроить и даже расширить. Поэтому мы чувствуем себя в долгу перед всеми русскими паломниками.
Он знал всю мою жизнь, а я молчал. Я решил остаться в монастыре, но был в смятении. Помыслы так боролись во мне, что, будь у меня десять драхм, я бы сел на корабль и уехал обратно.
Старец, упреждая мою мысль, сказал: – Почитай житие святой Ирины Хрисоваладской. Ты узнаешь, что после прихода в монастырь для монашеского жития она ни разу не задумалась о бегстве из обители. Диавол пытался сжечь ее живьем – сгорели ее одежды, но она не тронулась с места. Если бы сестра из монастыря не заметила пожара, святая сгорела бы дотла.
Ты знаешь, что во всех монастырях есть образ преподобной Марии Египетской. Знаешь, кто она? Послушай житие. Преподобная Мария была блудницей. Пока она плыла на корабле из Александрии в Иерусалим, то успела побывать со всеми юношами на корабле. Но когда прибыла в Иерусалим, не смогла войти в храм Живоносного Гроба. И тогда она дала обет Владычице Богородице перед иконой, которая сейчас хранится в пещере святого Афанасия на Афоне. Затем ушла далеко в пустыню. У нее ни старца не было, ни советчика. Сорок семь лет она страдала от холода, от зноя и от всех страхов пустыни. Самым тяжелым испытанием для нее явилось то, что вокруг не было ни одного человека, который бы просто поприветствовал ее. Она только взывала к Пресвятой Поручительнице: «Спаси мя!» Рассказывая о своих сорока семи страдальческих годах старцу Зосиме, она молвила: «Не могу даже рассказать тебе, что я перенесла, чтобы исторгнуть жало плотских прегрешений, и что я перенесла, чтобы истощились все страстные движения».
А ты только пришел в монастырь и надел черные одежды – думаешь, что будешь совершать подвиг безмолвия просто потому, что взираешь на Илариона, который служит в больнице. Да, он образцовый безмолвник, пример безмолвной молитвы. Но он отправился в Иерусалим, там сошелся со святыми людьми, а потом уже, взыскуя большего безмолвия, ушел из мира и принял постриг в монастыре.
Или ты уставился на отца Матфея, исповедующего стольких людей. Он пришел сюда маленьким мальчиком, и душа его всегда была безмятежна, – эту безмятежность ты читаешь у него на лице. А ты, если хочешь очистить свою душу и вывести все яды, – терпи ругань, терпи побои, терпи гонения до тех пор, пока не почувствуешь, что в твоем сердце больше нет яда постыдных страстей.
Я только и посмел вымолвить:
– Неужели мне пока нет никакого утешения?
– Нет, что ты. Как только ты закончишь сегодня служения, которые на тебя возложат, иди к себе в келью и садись на скамью. Там, по воле твоей, ты отчаешься в себе. Поймешь, что никто из людей уже не сможет тебе ничем помочь, – только Господь наш Иисус Христос, взявший на Себя грехи всего человеческого рода. Затем раскрой «Невидимую брань», которую можно взять у библиотекаря отца Дамиана, и прочти акафист Иисусу Сладчайшему, он в конце книги.
Когда в первый день будешь читать, то в левом ухе услышишь отчетливый голос, который тебе скажет:
– Эй, безумный, обезумевший юноша, что ты делаешь здесь, в месте изгнания Адама? Ты не подумал о своих сестрах, которые предадутся блуду?
Но ты внимай только словам молитвы. И при чтении размышляй о том, что, если ты не будешь совершать подвиг уединения, как преподобная Мария в пустыне, ты не сможешь исторгнуть из своей души яд, отравляющий тебя нечистыми страстями. А, если ты не очистишься от яда страстей в нынешней жизни, бесы вечно будут преподавать тебе этот мучительный яд, говоря:
– Ты предпочитал наслаждение страстей? Теперь познай всю их отраву. Распятый направил тебя в монастырь, чтобы ты избыл страсти, но ты не смог вынести даже ничтожных ограничений. Теперь мучься во веки вечные.
Пишу все это тебя для того, чтобы ты научился на моем примере.
Пока яд, которым напитывает тебя мир, не истощился, ты должен терпеть любые неурядицы. Хорошо, что рядом с тобой другие христиане. Был бы ты один в пустыне, как бы ты совладал с собой? Если диавол начнет тебе внушать мысль о бегстве из монастыря, подумай, сколь горестен диавольский плен и какое счастье, что Христос тебя освободил. Диавол будет тебе говорить свое, а ты обращайся с молитвой ко Христу:
– Христе мой, Женише души моей, Тебя люблю и к Тебе вожделею, даруй ми терпение, как Марии Египетской, когда была она в пустыне".
(Иеромонах Хрисанф (1894–1981), духовник скита Праведной Анны, книга "Сыны Света: Воспоминания о старцах Афона")
