О смирении Венедикт Нурсийский

Древние иноческие уставы, собранные свт.Феофаном Затворником.

5. Устав преподобного Венедикта Нурсийского

Глава 7. О смирении

       Взывает к нам, братия, Божественное Писание, говоря: «всяк возносяйся смирится, смиряй же себе - вознесется» (Лк. 14:11). Говоря сие, оно показывает нам, что всякое возвышение есть род гордости, которой Пророк всячески избегал, как сам удостоверяет говоря: «Господи, не вознесеся сердце мое, ниже вознесостеся очи мои, ниже ходих в великих, ниже в дивных паче мене» (Пс. 130:1). «Но что? Аще не смиренномудрствовах, но вознесох душу мою, яко отдоенное на матерь свою, тако воздаси на душу мою» (_ _ 2).

        Отсюда, братия, если хотите достигнуть самых последних вершин смирения, и скоро востечь на ту небесную высоту, на которую восходят смирением в настоящей жизни; делами нашего восходительными надобно нам воздвигнуть ту лествицу, которую во сне видел Иаков, и по которой восходящими и нисходящими виделись ему Ангелы Божии. Не другое что, без сомнения, под нисхождением и восхождением тем надобно нам разуметь, как то, что возношением нисходят, и смирением восходят. Сама же лествица воздвиженная есть жизнь наша в сем веке, которая ради смирения сердца воздвигается Господом до небес. А боками сей лестницы назовем наше тело и душу; на каковых боках слово Божие утвердило разные ступени, – степени смирения или самоумерщвления и порабощения плоти для нашего восхождения горе.

 

        Первая степень смирения есть, когда кто страх Божий всегда полагая себе пред очи, всячески бегает забвения; но всегда помнит все, что заповедал Бог, равно как и то, что презирающие Бога пойдут за грехи свои в геенну; всегда же вращая в уме своем помышления о вечной жизни, уготованной боящимся Бога, всякий час блюдет себя от грехов и прегрешений, мыслию, словом, очами, руками и ногами, отсекая свои хотения, наипаче же похотения плоти.

        Так всегда да помышляет о себе человек, что Бог всякий час призирает на него с небес, и что дела его во всяком месте открыты пред взором Божества, и Ангелами Божиими замечаются. Доказывает это нам Пророк, когда показывает, что Бог именно всегда так присущ помышлениям нашим, говоря: «испытаяй сердца и утробы Боже праведно!» (Пс. 7:10); и опять: «Господь весть помышления человеческая, яко суть суетна» (Пс. 93:11); еще: «Ты разумел еси помышления моя издалеча» (Пс. 138:2); и: «яко помышление человеческое исповестся Тебе» (Пс. 75:11). Итак да блюдет себя всякий брат от помышлений злых, говоря всегда в сердце своем: «тогда непорочен буду пред Ним, если сохранюся от беззакония моего» (Пс. 17:24).

       И волю свою творить возбраняет нам Писание, говоря: «и от хотений своих возбраняйся» (Сир. 18:30). Также в молитве Господней просим Бога: «да будет воля Твоя» (Мф. 6:10), а не наша. Итак добре поучают нас не творить своей воли, да и избежим того, что говорит Свящ. Писание: «суть путие, мнящиеся прави бытии мужу, обаче последняя их зрят во дно адово» (Прит. 16:25); и еще того избежим, что сказано о небрежных: «растлеша и омерзишася в беззакониях своих» (Пс. 52:2). Будем верить что при всяком желании нашем присущ нам Бог, как говорит Пророк Господу: «пред Тобою все желание мое» (Пс. 37:10); вследствие того всячески остерегаться пожеланий злых; ибо близ входа к сласти лежит смерть. Почему Писание заповедует нам, говоря: «в след похотей твоих не ходи» (Сир. 18:30). Итак, если очи Господни видят добрых и злых, и Господь всегда «приникает с небесе на сынов человеческих, да видит, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога» (Пс. 13:2), если приставленными к нам Ангелами каждый день возвещаются Богу, Создателю нашему, все дела наши; то нам, братия, всячески остерегаться должно, чтобы Бог когда-нибудь не увидел нас уклоняющимися на зло и творящими дела непотребные, и щадя нас в веке сем, яко благий и ожидающий нашего обращения на лучшее, не сказал нам в будущем: «сия сотворил еси, и умолчах» (Пс. 49:21).

        Вторая степень смирения есть, если кто, не любя своей воли, и не находит удовольствия в том, чтобы исполнять свои пожелания; но делами подражает Господу, сказавшему о Себе: «снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю Пославшего Мя Отца» (Ин. 6:38). Исполнение своей воли ведет в муку, а самопринуждение готовит венец славы.

       Третья степень смирения есть, – чтоб по любви к Богу, со всяким послушанием подчиняться наибольшему, подражая Господу, о Котором Апостол говорит, что «Он послушлив был даже до смерти» (Фил. 2:8).

        Четвертая степень смирения есть, – чтобы в самом послушании на дела трудные и сердцу своему противныя, или при каких-либо напраслинах, хранить молчаливое, но благодушное, и с доброю совестью терпение, и терпя, не ослабевать и не отступать назад; ибо Писание говорит: «претерпевый до конца, той спасется» (Мф. 24:13); и еще: «мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа» (Пс. 26:14). Показывая также, что верному должно терпеть за Господа все противное, Пророк говорит от лица претерпевающих: «Тебе ради умерщвляемся весь день, вменихоммся яко овцы заколения» (Пс. 43:23).

        В несомненной уверенности в воздаянии Божественном за терпение, они продолжают радуяся все переносить и говорят: «но во всех сих препобеждаем за Возлюбльшаго ны» (Рим. 8:37); или как в другом месте пишется: «искусил ны еси, Боже, разжегл ны еси, якоже разжизается сребро. Ввел ны еси в сеть, положил еси скорби на хребте нашем, возвел еси человеки на главы нашя» (Пс. 65:10–12). Заповедь Божию относительно бед и напастей исполняя терпением, они, когда бьют в одну ланиту, подставляют и другую, когда отнимают у них ризу, они отдают и срачицу, когда принуждены бывают идти с кем поприще едино, идут с ним два (Мф. 5; Лк. 6); и с Павлом Апостолом терпят от ложных братий гонение, – и благословляют клянущих их (2Кор. 11).

       Пятая степень смирения есть, чтобы худых помышлений, восходящих на сердце, или дел худых, сделанных в сокровенности, не утаивать от аввы своего, но все открывать ему в смиренном исповедании. Убеждает нас к этому Писание, говоря: «открый ко Господу путь твой, и уповай на Него» (Пс. 36:5); и еще: «исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в век милость Его» (Пс. 105:1); также: «беззаконие мое познах (Тебе дал познать), и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего» (Пс. 31:5).

        Шестая степень смирения есть, чтобы монах довольствовался всякою скудостью, даже самою крайнею; и при всем, что ни возлагают на него, считал себя худым и нестоющим работником, говоря себе с Пророком: «и аз уничижен, и не разумех, скотен бых у тебе» (Пс. 72:22).

        Седьмая степень смирения есть, когда кто считает себя низшим, и худшим всех, не языком только, но во внутренне чувстве сердца, говоря с Пророком: «аз же червь есмь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей» (Пс. 21:7), «вознесжеся смирихся и изнемогох» (Пс. 87:16). И еще: «благо мне, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим» (Пс. 118:71).

        Восьмая степень смирения есть, когда монах ничего не делает, кроме того, к чему обязывает общий монастырский Устав, и к чему побуждают примеры набольших.

         Девятая степень смирения есть, когда монах удерживает язык свой от говорения, и храня молчание, не говорит пока не спросят: ибо Писание внушает, «что от многословия не избежиши греха» (Прит. 10:19), и что «муж язычен не исправится на земли» (Пс. 139:12).

        Десятая степень смирения есть, если неохочь и не скор кто бывает на смех, ибо написано: «буй в смехе возносит глас свой» (Сир. 21:23).

        Одиннадцатая степень смирения есть, если монах когда говорит, кротко и без смеха, смиренно, но с верностию, немного, но разумно, и не возвышая до громкости голоса своего, ибо написано: «словеса мудрых в мерилех станут» (Сир. 21:28), и: «честно малое мудрости» (Еккл. 10:1).

        Двенадцатая степень смирения есть, когда монах не сердцем только, но и самым телом всегда и перед всеми показывает себя смиренным: т.е., когда он за работою, в церкви, на монастыре, в саду, в дороге, на поле, стоя, ходя, сидя, – всюду, склонив голову, взор вперяет в землю, и виновным себя считая во многих грехах, и воображая себя стоящим на страшном суде Божием, говорит всегда в сердце своем то, что, в землю обратив очи, говорил Евангельский мытарь: «Господи, не достоин я грешный и очей возвести на небо» (Лк. 18:13), или что говорил о себе Пророк: «слякохся и смирихся до зела. Господи, живи мя» (Пс. 37:7–9, 118:107).

 

       Прошедший все эти степени смирения монах доходит до такой любви Божией, которая вон изгоняет страх; в силу которой он все, что прежде соблюдал не без труда и не без страха, начинает соблюдать без всякого труда, как бы естественно, не по страху геенны, а по любви ко Христу, и по услаждению добродетелями, которыя Господь благоволит Духом Святым влагать в сердце труженика своего, очищенного от грехов и страстей.

 

(«Древние иноческие уставы, собранные свт.Феофаном Затворником», изд.Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, М., 1994, с.599-602)